Он ударил в землю каблуком.
— Вот здесь под нами — железо из многих стран мира. Какой-нибудь осколок снаряда, изготовленного в Пенсильвании, кусок брони из стали, выплавленной в Бирмингеме. Все они очистятся огнем, переплавятся и пойдут на многие наши стройки.
Колосков замолчал и вопросительно взглянул на меня. Я сказал, что он удивительный выдумщик — каждый день новые проекты — и что мы все-таки будем искать не только металл войны, но и чертежи дворца, для которого этот металл может быть использован.
Разговаривая, мы не заметили, как подошли к машине. Один из сидевших в ней был знакомый нам лейтенант, другой — шофер.
Машина стояла возле обвалившейся пещеры, где вчера нашли оружие. Колосков опустил чемодан на землю и сочувственно посмотрел на разочарованного Андрея.
— Ваше описание, — обратился ко мне лейтенант, — оказалось удивительно точным. Мы чуть ли не сразу узнали того человека.
— Так где же он? — спросил я нетерпеливо.
— В катакомбах, — спокойно ответил лейтенант.
— Вы его ждете?
Он утвердительно кивнул головой.
— Но ведь он может выйти другим ходом? — сказал Колосков, наклонившись над провалом.
Лейтенант улыбнулся:
— Не думаю. Если это не секрет, то покажите, пожалуйста, ваш аппарат. Очень много о нем рассказывают. Ходят слухи, будто вы этим «глазом» все насквозь видите….
Я ответил, что, к нашему сожалению, видим мы еще далеко не все — только металл. Тут же я предложил убедиться в этом, раскрыл чемодан, надел на себя аппарат и пошел вперед.
Лейтенант и Федор Григорьевич зашагали рядом со мной, наклонившись с обеих сторон над светящимся экраном. Андрей проводил нас недовольным взглядом и опустился на землю около выхода из подземелья.
— То, что вы видите здесь, вам должно быть знакомо, — говорил я, указывая пальцем на мерцающее стекло.
На экране появлялись и исчезали тени каски, немецкого автомата, согнутой трубы миномета. Здесь проходила война, ее черные тени остались в земле.
— Как говорится, «перевернем страницу истории», — сказал я и повернул ручку сбоку аппарата. — Заглянем в более глубокие слои.
Желто-зеленые искры пробежали по экрану. Я настроил поточнее и увеличил яркость. Исчезли расплывчатые линии верхних слоев, и вдруг выплыл из зеленой глубины, как из аквариума, странный предмет, похожий на наконечник пики. Под ним чернел силуэт одноглазого орла. Темная полоса, постепенно сужающаяся книзу, пересекала его крылья.
— Вот вам загадочная картинка, — сказал я своим спутникам. — Как вы думаете, что это может быть?
— Не знаю, — ответил лейтенант и пожал плечами. — Это похоже на какой-то германский орден?
— Во всю грудь? — спросил Колосков и усмехнулся. — Впрочем, вы этого не помните. Таких орденов у них не было. Вот так история! — с восхищением говорил он. — Аппарат действительно как бы перелистывает толстую книгу земли по слоям. Перед нами — одна из страниц первой мировой войны. Вы видите немецкую каску с латунным остроконечным шишаком. Тогда каски были кожаные, с блестящим орлом. А вот эта полоса, идущая сверху вниз, вам ничего не говорит?
Признаться, я не догадывался, что она обозначала.
— Штык, — подсказал лейтенант. — За смертью пригоняли сюда немца… Идемте дальше.
Колосков, не моргая, смотрел на мелькающие тени, словно выплывшие из глубин времени.
— Да, вот она, живая история! — сказал он. — Наш народ отходчив и незлобив, но, как ни говори, иной раз вспомнишь былое и крепко задумаешься…
Мы молча бродили по холму, смотря на дрожащие тени, и я думал тогда о словах Колоскова… Давно уж поросли травой поля, где прокатилась война, земля скрыла следы минувших битв, а все же, проходя по этим местам, я мысленно видел куда больше, чем самый совершенный аппарат.
Мне казалось, что на этой земле до сих пор еще не высохли слезы женщин и кровь моих товарищей, погибших за счастье человечества.
Я оставил своих спутников и пошел вперед. Под ногами словно звенели сухие травинки.
На экране мелькали тени каких-то странных угловатых предметов, может быть тени войны еще более давних лет.
Невидимый луч указывал, что подо мной проходил подземный коридор. Позади себя я услышал торопливые шаги: оглянулся — меня догонял Андрей.
— Могу тебя заменить, — предложил он, запыхавшись от быстрой ходьбы. Устал?
— Ничего, ничего, Андрей. Мы с Колосковым нашли интересное применение этому «зеленому глазу», как он его называет.
— Дай мне аппарат.
— Что случилось? — удивился я. — Зачем он тебе?
— Вдруг мне удастся увидеть его?
— Кого?
Андрей замялся и раздраженно ответил.
— Ведь ты же сам рассказывал, что видел… очки… запонки…
— Очень хорошо помню. Кстати, ты смеялся над этим.
— Послушай, Виктор, ну как тебе не стыдно?.. Ты же понимаешь, что сейчас мне не до шуток… Мало ли какие бывают ошибки.
Я обнял Андрея и попытался его успокоить. Он должен был догадаться, что тогда я не только испытывал аппарат, но искал и знакомые тени. Они все время стояли у меня перед глазами: очки, ключи, запонки.
Вместе с Андреем мы шли по желтой, ломкой траве.
Скользили тени по стеклу. Промелькнул силуэт стабилизатора авиабомбы, щит пулемета, изуродованный ствол противотанковой пушки. Я думал о том, что прав Колосков. Сколько тысяч тонн металла можно было бы достать только из одного этого холма!
Я направил луч аппарата глубже, желая узнать, не тянется ли там еще один подземный коридор.
Сбоку на экране показался небольшой круг. Я посмотрел на него с другой стороны и тут же убедился, что это был не круг, а шар. Мне почему-то представилось, будто нашел я тогда ядро от пушек Суворова. Около полутораста лет назад он проходил здесь на Балканы, так же как совсем недавно по этим историческим местам шли советские войска.
Я старался не выпускать подземный ход из поля зрения аппарата. Колючий кустарник цеплялся за одежду, словно хотел задержать нас… Боясь потерять направление подземного коридора, мы двигались напрямик, не обходя кустов.
Помню, как на экран выплыл большой прямоугольник. Мне пришлось тщательно отрегулировать четкость изображения, затем отступить назад и повернуть объектив под косым углом к земле. На зеленом стекле резко вырисовывался эллипс.
Осторожно, затаив дыхание, и почему-то на цыпочках я пошел вправо. Эллипс постепенно терял свою форму, превращаясь в правильный круг.
— Сейф, — прошептал Колосков, до боли сжимая мое плечо. — Вон, вон, смотри! По бокам запоры… Узнаю…
Федор Григорьевич оторвался от экрана и прильнул к земле, будто стремясь скорее добраться до чертежей, которые так долго от него скрывались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});